В коробках с биссером и бусами лежат «сокровища» моей истории: брошка-бабочка с облезшим крылышком, и тельцем сделанным из красного стекла. Их была пара и я носила их в далёком отрочестве на большом белом воротнике клетчатого синего платья. Они казались мне верхом изящества и красоты.
Пластиковое объёмное серебряное сердечко от клипсы. Раньше в моде были большие пошлые пластмассовые клипсы.
Я храню мотки мулине моей бабушки умершей в восьмидесятых. Знаете, какие-то нитки раскрошились и в дело не годятся, но есть мотки не потерявшие ни прочности, ни цвета. Бусины от её бус. На даче жива её кофта, и свитер отца, и думаю, найду, если пороюсь, былый льняной пиджак деда, который когда-то я носила как ветровку. Я до сих пор не равнодушна к белым льняным пиджакам.
Но всё чаше я думаю, а зачем я это храню. Это ценно мне, но для других, — это же мусор.
И кроме меня это никому не интересно, никто кроме меня не увидит в этом ценность. И от этого становится иногда так больно.
Наверное поэтому я люблю барахолки, но не люблю на них что-то покупать.